Верховный маг империи - Страница 42

– Мальчик мой, прости… – рвался с губ горячечный шепот, – не уберегла. Второй раз не уберегла…

В ее помутившемся от горя сознании облик Дана непостижимым образом переплелся с обликом Олли. И время перепуталось, перемешалось. Он был малышом, ее сын. Потом вырос, стал настоящим мужчиной – добрым, сильным, великодушным. Кто из них лежал перед нею на окровавленном снегу? Сын или племянник? Кто погиб? Прелестный ребенок или взрослый муж? Их было двое, но он был один. Она уже не различала их, убитая ужасом, бессмысленностью собственного бытия, разрывающей болью потери. Мужчина-мальчик, сын-племянник, он убит. А она не смогла, не сумела защитить! Эта женщина… это она… она во всем виновата.

Сири подняла глаза. Лиа, до этого момента наблюдавшая за своей свекровью с холодным любопытством естествоиспытателя, отшатнулась. Из глазниц Рил’Сириэлле смотрела непроглядная чернота безумия. Сумрак души. Неизлечимый недуг народа илльф. Визгом злобного духа стал голос Сири, когда она швырнула в Лиа напоенное невероятной силой заклятие. Холодный вихрь поднял с земли снег, превратил его в ледяные иглы и направил в лицо Светозарной. Но, столкнувшись со стеной горячего пара, чары опали безобидными капельками воды. Лиа ответила свекрови ударом молнии – синяя стрела устремилась в грудь Сири. Если бы заклятие достигло цели, смерть была бы мгновенной. Рил’Сириэлле увернулась. В горячке безумия она не тратила сил на защитные заклинания, лишь стремительными звериными прыжками избегая ударов Лиа. Светозарная накрыла дом свекрови мощным непроницаемым щитом, чтобы никто не смел помешать долгожданному поединку. Обитатели жилища не в счет, они вряд ли могли вмешаться. Кроме Олли, родственников у Сири не имелось, а слуги набирались из эльфов, не владевших магией. Они не стали бы рисковать своими жизнями. Припав к земле, Сири распростерла над ней ладони, и вот уже корни деревьев, вырвавшись из привычной стихии, стремительно удлиняясь, словно щупальца, потянулись по воздуху к горлу Светозарной. Они подбирались со всех сторон, жадно ощупывая пространство вокруг, извиваясь и сплетаясь между собой. Взмах нежной руки – и корни скорчились в огне, а в Сири полетели тугие комья неожиданно выросших из-под снега колючих кустов. Тонкие ветви хлестали воздух, стремясь оплести лицо и шею Рил’Сириэлле. Та одним движением смела зеленые клубки, превратив их в черное гнилье. Трещали деревья, проваливалась под ногами земля, били вокруг струи воды и огня. Рождались и умирали невиданные растения. Звери выходили из леса и вступали в схватку друг с другом, пытаясь добраться до одной из волшебниц. Носились вокруг сгустки волшбы. Огромные выбросы магической энергии витали в воздухе, уходили в землю, питая собой то неведомое, что сквозь грани миров прорывалось в Аллирил. Увернувшись от очередного заклятия, Сири вытянула руки вперед. С прозрачных, как дорогой фарфор, ладоней полилась концентрированная, ничем не разбавленная древняя мощь леса. Она столкнулась с такой же силой, бьющей из рук Лиа. Два потока чистой энергии рождали высоко в небе нестерпимо сияющий купол. Казалось, весь лес накрыт чарами, наполнен ими, как утренний воздух влагой. Две стены, образованные силами волшебниц, изменили Аллирил, сделали его колышущимся, искаженным, словно отражение в волнующемся озере. Каждый житель леса увидел эти преломления, услышал в воздухе звон напряжения, ощутил в душе неведомую тревогу.

Удерживая на весу магический поток, Лиа сумела наконец сплести мощные чары и швырнула их в Сири. Обезумевшей эльфийке не удалось увернуться от смертельной волшбы. Тугой ком шаровой молнии ударил прямо в прекрасное лицо. Падая навзничь, Рил’Сириэлле упустила поток энергии, и неуправляемая мощь унеслась в небесную синеву, увлекая за собой и направленную силу Кай’Велианир. Светозарная не стала вступать в противоборство с двумя могучими потоками. Она отпустила их на волю. Силы восстановятся уже сегодня. Пусть сейчас она была слабее пятилетнего ребенка – главное, победа одержана. Тай отомщен. Ненавистная свекровь, столько лет отравлявшая существование владычицы Аллирила, мертва.

Лиа прислушалась к себе, желая ощутить торжество победы, горькую радость свершившейся мести. Хоть что-нибудь… В душе царили унылый холод и пустота. Не было ни счастья, ни радости, ни даже сознания собственной правоты. Они все мертвы. Все, кто составлял смысл ее жизни, вызывал в ней чувства – любовь, привязанность, нежность, страсть, злобу… Последней ушла Сири, ненавистью к которой Лиа неосознанно питалась вот уже двадцать пять лет. И что теперь? Как почувствовать хоть что-нибудь? Кто заставит ее быть живой? Ощущать биение жизни в сердце? Пустота… Не может быть! Нужно только посмотреть в мертвые глаза поверженной врагини, и кровь быстрее побежит по жилам, подгоняемая ненавистью! А тогда придет и сладость победы…

Лиа медленно двинулась к недвижному телу свекрови. Склонилась, посмотрела в изуродованное молнией, обожженное до кости лицо, на котором чудесным образом уцелели только глаза. Не отдавая себе отчета, вслух произнесла:

– Ты всегда гордилась своей красотой, Сири. Каково было умереть так? Каково быть изувеченной моей рукой, униженной, растоптанной?

– Я прощаю тебя… – вдруг донеслось до ее слуха.

Не веря собственным ушам, Лиа упала на колени и в ужасе уставилась на оголенный череп свекрови, на котором жили прозрачные глаза. В них уже не было черноты безумия. Сумрак души ушел. Безгубый рот выталкивал измятые комочки слов:

– Я… не хотела убивать тебя… ты… нужна народу илльф. Прощаю тебя… за свою смерть… но за Дана и Олли… нет тебе прощения… Помни… ты сама этого хотела…